Телеканал Красная линия

588b75 pravda

Правительство в отсавку

chanel kprf

Категория: Новости

«Счастье есть – его не может не быть!»

(песенное)

Первый выезд

   Утром, после каждодневного построения, мы согласно очередности между взводами заступили в караул на охрану периметра расположения роты. Взяв в «кубрике» (комната где мы жили) разгрузку (автомат мы всегда носили с собой), настроился провести еще сутки на самом спокойном, а для кого-то и самом скучном третьем внутреннем посту.

   Семки и телефон с книгами – что еще надо на внутреннем посту. И тогда будет совсем не скучно!

   Неожиданно, когда мы уже стояли на постах, нас сменили. Поступил приказ готовиться на боевой выезд. Готовить минометы и боекомплект к ним. Хорошо запомнилось то ощущение растерянности и легкой эйфории.

   Мой расчет уже вовсю шебуршал касками, дополнительными магазинами к автомату, рассовывали дополнительные пачки патронов по многочисленным кармашкам и отсекам.

   «Ты где так долго вошкаешся?» - Встретил меня слегка возбужденный командир моего расчета. Подобное состояние многих ребят во взводе было вполне объяснимо, для многих из них предстоял первый выезд на выполнение боевого задания.

   Нормальный кстати мужик. Со своими тараканами, конечно же, в голове, но нормальный, надежный.

   Закинув в «эрдэшку» (Рюкзак десантный) пару банок тушенки, сгущенки и упаковку орешек, озадачился вопросом, «а брать ли спальник»? Решил, что все же коврика и плащпалатки хватит за глаза.

   Разодевшись как последние «спейшелы» наш взвод выстроился перед приданными пепелацами на базе грузовых «уралов».

   Мода бронировать «Уралы», пошла, как я понял с Афганистана еще. Обшивают кузов и кабину сварными листами железа. В кузове делают некое подобие отсека с бойницами и пулеметным гнездом. Кузов обшивают в два слоя, между которыми засыпается и утрамбовывается песок или бетонный раствор. Подобные поделки гораздо дешевле тех же МТЛБ, на которых по идее мы должны были передвигаться (как это было принято в Советской Армии), но на всех видимо «мотолыг» не хватило. Подобным образом бронированный «Урал» становится тяжелее, у него мягче ход, но он становится и хорошо «слышимым» на большие расстояния. А, в нашем минометном деле, подобная штука была крайне нежелательна или даже чревата невыполнением поставленной задачи.

   Вот такие «урало-пепелацы» были на вооружении нашего взвода.

   Погрузившись вместе с боекомплектом в машины, мы небольшой колонной выдвинулись из расположения. Пока ехали по Луганску, ребята больше отмалчивались. Каждый был погружен в свои мысли или проверял снаряжение. Кто-то нервно смотрел на боекомплект под ногами и на дверь отсека, видимо рассчитывая как ему побыстрее сигануть из машины, если на марше колонну атакует противник. Самые прыткие из них уже жались к заднему борту, поглядывая на проносящиеся мимо дома и улицы Луганска. Несколько раз на обочине попадались женщины, которые крестили проезжающие мимо машины, и тогда некоторые в машине ответно крестились.

   Но вот закончился город. И как то незаметно начался поселок Металлист. Разбитые блокпосты и бензозаправка увиденные впервые оставили гнетущее впечатление. Зримо у многих представилась ярость произошедшего здесь боестолкновения. Именно здесь, у «Металлиста», когда-то батальоны ЛНР «Бэтмэн» и «Заря» впервые надавали по сусалам «Айдару». Кто-то нервно и громко передернул затвор автомата, досылая патрон. И, как по команде, защелкали затворы автоматы у остальных в кузове.

   У меня помнится, мелькнула тогда мысль, как бы «не поранились» с перепугу еще до начала выполнения задания. Сам я автомат не дергал, мне было интересно наблюдать за окружающими. Наверное, именно тогда, в дороге, я прочувствовал свой автомат. Взаимосвязь с ним. Он успокаивал, оставлял ясным и рассудительным сознание, подавляя эмоции и страх. Я тогда впервые совсем иначе посмотрел на него. В батальоне «Амур», в Ровеньках, да и потом в Красном Луче, у меня были другие автоматы. Но не было такой ощутимой взаимосвязи с ними. Они воспринимались как-то иначе. Говорят что оружие само «выбирает» себе хозяина. Этот автомат выбрал меня. Сам. Теперь я в этом убежден. В оружейке, когда мы выбирали себе личное оружие, их было много, трофейных, «апгрейженных». Я ласкал глазами другие автоматы, но в руки лег именно этот «калаш». Ошибочно мнение, что оружие должно обязательно стрелять. Нет, оружие – должно быть частью мужчины. Его внутреннего мира. Его гармонии. 

   Подобные ощущения не были в диковинку. Нечто подобное, помнится, было в юности, когда я три дня не мог найти деревенский косяк лошадей. И на третьи сутки, уже отчаявшись их найти, ночью моя кобыла сама вывела меня на них. Как будто прочувствовав, поняв мое отчаянье, она помогла мне.

   Но вот и наш фронтовой блокпост. Машины съехали влево, в лесополосу. Досылаю патрон, слышу еще два щелчка у соседей. Улыбаемся друг другу. Мы как на учениях, под крики взводного «что кругом враги», быстро выгрузились вместе с боекомплектом и минометами из «Уралов», занимая периметр. Помня опыт Чернухино, вовсю смотрю под ноги, ожидая, что кто-нибудь сейчас заорет в панике, что кругом мины. С расчетом заходим в лесополосу, расчехляя свой миномет.

   Но поступает команда сменить позицию. Быстро собрав миномет, идем вслед за взводным на новую позицию. Пепелацы с вновь загруженным боекомплектом (кроме того что у нас во вьюках) остаются на месте.

   Проходим мимо блокпоста. Из него, из многочисленных выемок, вышли посмотреть на нас его «обитатели». Смотрим на них. Некоторые «здоровкаются». Наши ответно.

   Идем пригнувшись, тихо разговаривая между собой, на фоне спокойно, открыто а иногда без оружия разгуливающих посмеивающихся над нами ополченцев с блокпоста.

Заняв позицию под миномет, расчехляем его, приводя в боевое положение. В касках, в разгрузках, а некоторые еще в бронежилетах (хотя взять и одеть броники было обязательным требованием, многие не взяли их, а если и взяли, то вынули из них бронепластины). Неподалеку от нас группа ополченцев, смотря на наши манипуляции и ходьбу на артпозиции «на полусогнутых», стала в шутку обсуждать, кому с кого «в случае чего» достается снаряга. А «разодеты» наши на фоне местных были, конечно же, знатно. Вплоть до тактических очков с противоосколочными сменными стеклами. Нужно, конечно же, сказать, что «спейшеловский прикид», был одним из обязательных требований ротного командира. На общих построениях он неоднократно говорил, что выглядеть в глазах местного населения бойцы нашей роты должны достойно, а не как банда «апачей». Наши же на черный юморок «ополченцев-апачей» (как мы называли их в шутку промеж себя) больше отмалчивались.

   Поступила новая вводная. «Мероприятие» начнется рано утром. Замаскировав травой минометы и выставив посты прикрытия, кто-то скучковался в окопах достав сухпай. А я пошел пообщаться и поискать земляков среди ополченцев с блокпоста. Ребята оказались хорошими, бывалыми. Нашелся и земляк, с позывным «Лютый», но его не было в этот момент на позиции.

   За вечер потихоньку освоились с местностью и местными. Прикончив сухпай стали кто где располагаться на ночлег. Расстелив пенку-коврик положив под голову «эрдешку» закутываюсь в плащ-палатку. Однако в разгрузке и в берцах, с непривычки совсем не спится. В голову лезут разные мысли. Мешают заснуть тихие разговоры ребят из других расчетов, сидящих на минометных ящиках (это те кто не взял с собой ни ковриков, ни спальников, ни плащ-палаток, были и такие «умники»). Как только стемнело, над позициями начали летать беспилотники. Стали поговаривать, как бы противник, раскрыв наши позиции, превентивно не накрыл нас артогнем. Некоторые после таких разговоров перебрались спать в окопы. Я же с расчетом остался там же где и был возле орудия и снарядных ящиков. Решив здраво, что если что-то и будет, то пусть и будет.

   Ночью часа в три проснулся от холода. Плащпалатка никак не спасала от его влажных щупалец. Встал. Снял разгрузку, каску, берцы сделал небольшую разминку. Немного помогло. Но организм требовал сна. Решил немного поесть. Достал ореховую смесь и «купчик» во фляжке, слегка перекусил.

   Через полчаса все кто спал, так или иначе, проснулись от холода. Начало светать. У ополченцев на блокпосту тоже зашевелился народ.

   До начала операции оставался где-то еще час, когда со стороны противника послышался звук работающей техники. Потом где-то слева стал стрелять СПГ (станковый противотанковый гранатомет СПГ - 9 рабочая дистанция стрельбы, до двух километров) ополчения. Мы вначале подумали что это «профилактическая» стрельба на упреждение активности ДРГ (диверсионных разведгрупп), так как сплошного фронта тут нет, а напротив нас не единожды битый, но, тем не менее, кичливый батальон «Айдар». Успокоив себя этим объяснением, расслаблено продолжаем ожидать утра, когда можно будет на солнышке наконец-то согреться. Неожиданно в предутреннем полумраке в соседней лесополосе, где вчера мы разгружались с минометами и боекомплектом по приезду на позиции, стали разрываться снаряды. Из нашего взвода поначалу никто не осознал опасность этих взрывов, пока ополченцы не объявили тревогу.

Оказалось, что со стороны противника выдвинулся танк и стал профилактически простреливать лесополосу, где зафиксировал передвижение людей. Как только объявили тревогу, все кто, где был, рванули в окопы. Торопливо запрыгнув в окоп, где кто-то уже лег на дно, не обращая внимания на скачущих по нему, а кто-то по двое или трое забился в стрелковые выемки, решил отбежать по окопу подальше от директрисы стрельбы танка, если он будет «накрывать» минометы. Отбежав вместе с еще парой «умников», подумал: а если будет команда «к орудиям»? бежать-то будет далеко. Поэтому на полном бегу разворачиваюсь обратно, и тут на меня налетает птурист «Кащей», мы чертыхаемся падая в стрелковую ячейку. Я поднимаюсь, и уже совершенно спокойно без суеты, возвращаюсь поближе к позиции миномета, слушая, куда стреляет танк противника. Позже ребята рассказывали, что кое-кто из наших в панике даже выбросил по пути в окоп автомат.

   Чего только не бывает в первый раз.

   Наконец, стало слышно, как танк противника, а это была «шестдесятчетверка», завывая как истребитель, стал удаляться. Расчеты СПГ ополченцев, не подбив, тем не менее, отогнали его.

   Поступила команда: «- К орудиям!» Проверив на себе снаряжение, занимаем позиции, у орудия снимая с него маскировку и готовя боекомплект. Наш миномет был основным в минометном взводе, а потому пристрелку проводили мы. На наш миномет приходилось и больше всего боекомплекта (БК). Судя по вводным, предстояла «разведка боем», нам предстояло поддержать огнем один из наших штурмовых взводов, который за ночь скрытно занял исходные позиции.

   Начинаем стрелять, настроившись за короткое время, хотя бы минут за десять, как тренировались на учебном полигоне, максимально отстреляться, а потом быстро сняться с позиций, чтобы не накрыло «ответкой». Хотя нам говорили, что бывали ситуации, когда ответный огонь прилетал минут через пять-семь. Работаем слаженно, вылетают удачно первые пять «гостинцев», но тут нежданно случается первый «аборт». Сначала у соседей, потом у нас. «Аборт» - это когда не происходит выстрела, мина остается в миномете, и становится потенциально опасной, если взвелась и может взорваться от малейшего неосторожного толчка или стука. Спина покрывается холодным потом, потому что понимаешь, что запланированное время, то есть семь-десять минут летит к чертям. Что, возможно, мы уже фарш – навоз, удобрение этой далекой земли, если сейчас прилетит ответка крупного калибра. После первого «аборта» следуют еще пять, опрокидываем раз за разом миномет, опорожняя от «абортов» быстрее установленных нормативов. Боекомплект, запланированный на поддержку атаки, кончается неожиданно. И тут выясняется, что из семидесяти выстрелов, у нас сорок девять «абортов». Само по себе на ум пришло такое нехорошее слово, как «саботаж». Именно «саботаж» при подготовке выполнения боевого задания.

   Быстро разобрав минометы, нагрузившись эрдэшками и вьюками, по ходам сообщения отходим в тыл к пепелацам, ожидающим нас в кустах в двухстах метрах от позиций. Наша часть работ, можно сказать, окончена. Охранение из расчетов ПТУРов (противотанковых управляемых ракет ПТУР «Конкурс» рабочая дистанция до четырех километров) остались на местах в стрелковых ячейках и на позициях своих установок. А позади, за спинами, куда мы только что так неудачно отстрелялись, разгорелся бой. Позиции противника не были подавлены огнем минометов, поэтому штурмовым взводам пришлось доделывать эту задачу с помощью АГСов (автоматических гранатометов АГС – 17 рабочая дистанция стрельбы полтора километра). Поддержали штурмовиков и СПГ ополчения. Именно эта стрельба АГСов и СПГ отвлекла противника в тот момент от ответного огня по позициям минометов, нашим позициям, дав нам спокойно отойти в тыл. Застрекотали дружно пулеметы, по ротной рации командира взвода стало слышно, как ребята-штурмовики дружно атаковали позиции батальона «Айдар».

   Вместо запланированных двух часов, разведка боем длилась полдня. Наши потери пять «трехсотых» от огня АГСов противника (позиции которых и были одной из наших целей). Потери противника неизвестны.

   Эта «саботажная» по сути, работа минометов по противнику, легла черным пятном на наш взвод. Потом штурмовики из других взводов не единожды припоминали нам этот первый неудачный бой. К сожалению должных выводов, из этого боя наши взводные командиры так и не сделали.

   Так наш минометный взвод, можно сказать легко и без потерь, получил боевое крещение под городом Счастье.

(Продолжение следует)

Ильдар Атауллин, специально для сайта Магнитогорского местного отделения КПРФ http://маг-кпрф.рф/